Вівторок, 19 Березня

Я не представляю, чем еще можно заняться, кроме писательства. Никаких других интересов у меня нет. Если бы я перестал писать, я сошел бы с ума.
Филип Рот

Главной особенностью прозы Филипа Рота можно со смелостью назвать характерный исповедальный монолог, который, как правило, пронизан самоуничижительной иронией, гротескным изображением жизни евреев и, зачастую, грубым эротизмом. Подобная гремучая смесь, что в принципе не удивительно, не единожды вызвала бурю негодования, как в религиозно-этнических, так и в литературных кругах.

Последний из могикан

После того, как в течение нескольких лет умерли Норман Мейлер, Джон Апдайк, Артур Миллер, Сол Беллоу, Курт Воннегут и Джером Сэлинджер, Филип Рот остался едва ли не последним «живым» американским классиком. Своего рода – последний из могикан. Что правда, не прозябающий, людьми и богом забытый культурный гений, а обласканный славой, почестями и титулами литературный мастодонт.

Важность персоны Филипа Рота для Нового света можно определить хотя бы тем фактом, что он является единственным из ныне живущих американских писателей, чье Полное собрание сочинений вышло в серии «Библиотека Америки». Одно перечисление его премий, наград и номинаций потянуло бы на серьезную статью. Достаточно будет упомянуть орден Почетного легиона, Пулицеровскую премию, три премии Фолкнера, две Национальные книжные, премию Франца Кафки и Международную Букеровскую премию. Для полного комплекта не хватает только Нобелевской, хотя имя Филиппа Рота и фигурирует в Нобелевских списках уже второе десятилетие. Но это, будем надеяться, вопрос ближайшего времени.

Все эти годы писательское ремесло для Филипа Рота остается единственной отдушиной его жизни, и, по собственному признанию, ради него он согласен терпеть все что угодно, включая одиночество. В этом сложно усомниться, ведь даже бывшая супруга – знаменитая британская актриса Клэр Блум – признает, что дама, отнявшая у нее мужа – это литература: «Он неспособен жить вместе с кем-то. Когда он пишет, ему ничего больше не нужно – ни человеческие связи, ни обязанности, ни страсти». Пожалуй, с этим связана и беспрецедентная плодовитость Рота: за жизнь им написано более трех десятков романов. Сам романист-трудоголик объясняет все очень просто: «Я стараюсь писать хотя бы страницу в день. К концу года набирается 365 страниц – вот и целая книга».

Я пишу выдуманную историю, и мне говорят, что это автобиография, я пишу автобиографию, и мне говорят, что эта история выдумана. Создание фиктивных биографий, фиктивных историй – это и есть моя жизнь…
Цитата из романа Филипа Рота «Обман»

Произведения Рота стилистически разнообразны, так что в его творчестве каждый может найти вещи на свой вкус. Тут вам и сатира с фарсом, и добротный психологический реализм, и постмодернистские игры с реальностью и фантазией, и автобиографические аллюзии. Кстати, Рот вводит практически в каждый роман кого-нибудь из своих альтер-эго: Натана Цукермана, Дэвида Кипеша, а то и героя под собственным именем (который на поверку оказывается далек от отождествления с самим Филипом Ротом). Мимо воли напрашивается цитата героя из романа Филипа Рота «Обман»: «Я пишу выдуманную историю, и мне говорят, что это автобиография, я пишу автобиографию, и мне говорят, что эта история выдумана. Создание фиктивных биографий, фиктивных историй – это и есть моя жизнь».

Самая грязная книга

Вначале литературной карьеры Филипу Роту, выходцу из семьи еврейских иммигрантов из Галиции, сулили лавры продолжателя и хранителя твеновских традиций. Его дебютная повесть «Прощай, Колумбус», изданная в совокупности с несколькими рассказами, была высоко оценена критикой и удостоена Национальной книжной премии. И в повести, и в последовавшем за ней романе «Попустительство» был показан конфликт молодого поколения Америки пятидесятых, болезненно ощущающего на себе последствия маккартизма (с его идейной нетерпимостью и доминирующей философией практицизма). Ранняя проза Рота изобиловала бытовыми и психологическими зарисовками, где пародийно обыгрывались штампы обывательского мышления, что, несомненно, свидетельствовало об иронично-сатирическом характере дарования Рота.

Однако публикация в конце 60-х романа «Случай Портного» проявила истинный облик писателя. Обнаружилось, что призвание Рота – гипероткровенная проза, в основе которой лежат трагифарсовые, порой анекдотические обстоятельства иммигрантского бытия сыновей и дщерей Израилевых. История Алекса Портного, преуспевающего юриста и, как говорят в Одессе, мальчика из хорошей еврейской семьи, даже в разгар культурной и сексуальной революции шокировала читателей. Излияния и жалобы героя Рота, исповедующегося перед врачом-психоаналитиком, раскрыли перед читателем неисчислимые фобии и табу целого народа, страдающего от окаменелых этических стереотипов, амбивалентного сознания богоизбранности и комплексов национальной исключительности (в частности, в интеллектуальной, моральной, духовной областях).

Эмоциональный, местами надрывно-истеричный, но смешной до колик в животе поток непристойностей, обвинений и самооправданий произвел эффект разорвавшейся бомбы и разделил читательскую аудиторию на два лагеря. Одни упрекали автора в грубом эротизме и антисемитизме (к примеру, журнал New Yorker назвал роман «эпопеей мастурбации» и «самой грязной книгой из всех, опубликованных до настоящего времени»). Другие же, вроде еженедельника Village Voice, утверждали, что Филип Рот «явил миру шедевр галлюцинативной прозы и социальной озабоченности, а также создал автобиографию Америки». Как бы там ни было, скандальный успех «Случая Портного» сделал из писателя не только объект для нападок, но одновременно обеспечил ему репутацию едва ли не первого прозаика своего поколения, определив сюжетную основу большинства его произведений. Книга стала классикой американской литературы (о чем говорит и присутствие ее в списке 100 самых знаменитых романов XX века), а парафразы из романа вошли в самую популярную продукцию масскультуры, вроде «Симпсонов» или «Южного парка».

Обыкновенный человек

Успех книги «Случай Портного» был впечатляющим, вот только это оказался как раз тот случай, когда, как сказал один из критиков, писатель, мечтающий о встрече с богиней Славы, получает вместо нее шлюху Популярность. Поэтому Роту, как человеку интровертальному пришлось скрываться от публичности в писательской колонии Yaddo, в штате Нью-Йорк. Тут стоит подчеркнуть, что большинство людей, знающих литератора, отзывались о человеческих качествах Филипа Рота прямо противоположно его скандальной репутации. Привычки у него всегда были самыми скромными, если не сказать, аскетическими. Обстановка у него в доме простая, алкоголь он почти не употребляет, ест мало, во многом сближаясь в этом с героем собственного романа «Литературный негр», который съедал на завтрак пол-яйца. Среди друзей он слывет весельчаком и остроумом. Да и внешностью Рот не обделен: в возрасте за 80 он держится статно, имеет атлетическое сложение и лицо, не обезображенное интеллектом, с профилем и взглядом римского императора. Словом, ничего общего с классическим типом хлипкого еврея-очкарика (как Вуди Аллен или же Сол Беллоу).

При такой внешности логично было бы ожидать бурной личной жизни, но как раз об этой стороне своей жизни Рот предпочитает не распространяться. Возможно, поэтому кроме клейма человека с комплексом еврейской самоненависти его до сегодняшнего дня сопровождает ярлык женоненавистника. Исходит это большей мерой из книг Рота, которые написаны с точки зрения мужчин. Правда, женщины в жизни этих мужчин играют не последнюю роль, но отнюдь не благодаря своим личностным качествам. Женщины для них, говоря словами главного героя книги «Случай Портного», – это в основном «роскошный футляр для члена». При этом яркие личности, преданные жены и любящие матери среди героинь Рота встречаются, и все же предпочтение явно отдается совсем другому типу – сексапильным красоткам, желательно малообразованным или вовсе неграмотным, таким себе «дурочкам с переулочка».

Сам Рот женат был дважды. Однако все, что известно о первой его жене, это то, что ее звали Маргарет Уильямс, их брак продолжался четыре года, а спустя несколько лет после развода она погибла в автокатастрофе. Чуть позже Маргарет стала прототипом Морин Тернопол в романе «Моя мужская правда», супругой, которая мечтала быть музой молодого талантливого писателя Питера, но превратилась для него в Немезиду.

Единственным событием из личной жизни Рота, ставшим достоянием для широкой общественности, можно назвать его второй брак. Причем если герои книг Рота гоняются за молодыми блондинистыми шиксами (нееврейками), то сам писатель женился на брюнетке, еврейке, старше него на два года. Правда, это была холеная голливудская красавица Клэр Блум, которая была в кино партнершей Лоуренса Оливье и Ричарда Бартона, снималась у Чарли Чаплина и Вуди Аллена, и при этом переиграла на сценах Бродвея почти всю мировую классику, от Шекспира до Ибсена и Теннеси Уильямса. Рот и Блум жили вместе с середины 70-х, проводя половину времени в Нью-Йорке, половину – в Лондоне. Брак они оформили только спустя полтора десятилетия, чтобы уже через три года разойтись. Главным камнем преткновения в этом браке оказались донимавшие Рота депрессии, да его неспособность ужиться с падчерицей Анной Стайгер, оперной певицей, дочерью Блум от первого брака с Родом Стайгером.

С окончанием отношений с Блум связан коренной перелом в жизни Рота. В этот период он перенес операцию на сердце, после которой у него начались тяжелые депрессивные времена. Он даже попал на некоторое время в психиатрическую клинику, где часто предавался хандре и суицидальным настроениям. Ситуация начала меняться только к середине 90-х, когда он публикует «Театр Шаббата» – еще один откровенно-сексуальный шедевр под стать «Случаю Портного». С этого момента в жизни Рота начинается фантастическая полоса позднего цветения.

За 19 лет он опубликовал более дюжины романов. Подобные достижения – редкость даже для молодых авторов, а уж для писателя, разменявшего восьмой десяток, – и подавно. Критики наперебой пишут о «новом Роте» – серьезном, глубоком, умудренном опытом. Не то, чтобы книги Рота перестали рассматривать вопросы самоидентификации, ассимиляции, ухода от религии и отрыва от национальных традиций, просто к этим проблемам добавились новые темы, касающиеся мировой истории в целом (Вторая Мировая, корейская и вьетнамская войны, маккартизм, борьба за расовое равноправие, левый радикализм 60-х годов и т.п.).

И если писательская жизнь Филипа Рота находится на новом витке осознания, то его частная жизнь свелась практически к минимуму. Сегодня он живет в фермерском домике XVIII века в глуши штата Коннектикут, почти ни с кем не общаясь. Как и герой романа «Обыкновенный человек», Рот часто навещает могилы своих родителей в Нью-Джерси, подолгу разговаривая с ними. Дни его практически не отличаются один от другого: он встает рано утром, долго гуляет по окрестностям, а затем возвращается домой и пишет, пишет, пишет…

  • На титульной иллюстрации: фигуративная карикатура на Филипа Рота работы Чарли Пауэлла © Charlie Powell
  • Официальное сообщество Филипа Рота: philiprothsociety.org
videos

https://www.youtube.com/watch?v=yO_l7136wUU

tags
Share.
Leave A Reply Cancel Reply