Вівторок, 19 Березня
Дама Командор Британской империи, лауреат премии «Грэмми», талантливый композитор и одна из лучших перкуссионисток планеты Эвелин Гленни[1] в марте 2015 года в котомку со множеством титулов и наград добавила престижнейшую премию Polar Music Prize, нередко именуемую музыкальной Нобелевской премией. Стоит отметить, что кроме записи собственных дисков с классической и камерной музыкой Гленни сотрудничает со многими светилами авангардной и классической музыки, поп- и рок-исполнителями, такими как Бьорк, Стинг, Стив Хэкетт, Бела Флек, Мюррей Перайя, Георг Шолти, Леонард Слаткин, Эмануэль Акс или Марк Нопфлер из Dire Straits (совместно с которым Гленни в 2016 году написала и выпустила саундтрек к фильму Хью Хадсона «Альтамира», с Антонио Бандерасом в главной роли).
Эвелин Гленни в музее Соломона Гуггенхайма (кадр из фильма «Прикосновение звука») © Thomas Riedelsheimer

Слушание является особой формой прикосновения…
Эвелин Гленни

Важная деталь: с 11-летнего возраста Эвелин почти глуха, т.е. потеря слуха составляет более 90%, что, впрочем, не помешало ей добиться большого успеха и музыкального совершенства. В знаменитом «Эссе о слушании», переведенном на множество языков мира, Гленни приоткрывает завесу на то, как ей это удалось.

Читайте также: Анурадха Пал: разрушительница стереотипов


Эссе о слушании


Музыка отображает жизнь. Определенная часть музыкального произведения может описать реальную, вымышленную или абстрактную сцену из почти любой области человеческого опыта или воображения. Работа музыканта состоит в том, чтобы нарисовать картину, способную передать аудитории описываемую композитором ситуацию или сцену. Я всегда надеюсь, что слушатели заинтересуются тем, что я хочу сказать (языком музыки), и покинут концертный зал удовлетворенными. Если же они вместо этого будут исключительно задаваться вопросом, как глухой музыкант может играть на ударных инструментах, тогда я как музыкант потерплю полное фиаско. По этой причине моя глухота не упомянута ни в одном документе, предоставляемом моим офисом прессе или промоутерам. К сожалению, моя глухота – хороший повод для громких заголовков. С детства я осознала, что если откажусь обсуждать свою глухоту со СМИ – они сделают это без меня. Ежегодно несколько сотен статей обо мне приплюсовывается к нескольким тысячам уже написанных, при этом лишь малая часть из них корректно описывает мои проблемы со слухом. Более 90% материалов грешит такими неточностями, после прочтения которых кажется невозможным сам факт того, что я могу быть музыкантом. Это эссе направлено на то, чтобы установить прямой контакт со слушателем, позволив ему насладиться совместным путешествием и разделить постоянно эволюционирующий опыт музыканта, а не какого-то фрика или чуда природы.

Глухота, в принципе, трудна для понимания. Например, существует распространенное заблуждение, что глухие люди живут в мире тишины. Однако, чтобы понять природу глухоты, сначала нужно понять природу слушания.

Слушание является особой формой прикосновения. Звук – это просто колебание воздуха, принимаемое ухом и преобразуемое в электрические сигналы, которые затем интерпретируются мозгом. При этом слух – не единственное чувство, способное воспринять это, прикосновению под силу то же самое. Если Вы стоите на дороге, по которой едет большой грузовик, вы слышите или чувствуете вибрацию? И то и другое. При низкочастотной вибрации ухо становиться неэффективным, и тогда в дело вступают другие датчики нашего тела. По определенным причинам мы склонны дифференцировать восприятие звука и ощущение вибрации, в действительности это одно и то же. Интересно отметить, что в итальянском языке это различие отсутствует. Глагол «sentire» означает слышать, и тот же самый глагол в рефлексивной форме «sentirsi» означает чувствовать. Глухота не означает того, что вы не можете слышать, а лишь то, что с вашими ушами что-то не так. Даже люди с полной потерей слуха все еще способны слышать/чувствовать звуки.

Если мы способны ощущать низкочастотные колебания, то почему мы не можем ощутить звук высоких частот? Я верю, что можем, просто, как только частота становится выше – наши уши становятся более эффективным инструментом для восприятия и заглушают нашу чувствительность. В юности я провела много времени (под руководством моего преподавателя по перкуссии Рона Форбса), развивая способность осязать вибрации. Я стояла, держа руки напротив стены классной комнаты, в то время как Рон играл отдельные ноты на литаврах (литавры производят много вибраций). В конечном счете, я научилась в общих чертах отличать высоту нот, ассоциируя телесные ощущения звука со слуховыми (опираясь на механизмы некогда абсолютного слуха, который у меня был). Низкие звуки я воспринимаю, главным образом, через ноги и ступни, а высокие звуки лучше воспринимаются лицом, шеей и грудью.

На данном этапе повествования стоит сделать акцент на том, что я не являюсь немой (то есть абсолютно глухой), у меня – глубокая потеря слуха. При глубокой потере слуха выделяют широкий диапазон симптомов, хотя обычно это означает, что услышанного качества звука не достаточно, чтобы понять произносимое слово. Без побочных шумов я способна расслышать чей-то разговор, хоть и не могу понять его без чтения по губам. В моем случае общий уровень громкости сильно уменьшен по сравнению с нормой, но что более важно – качество звука очень низкое. Например, когда звонит телефон, я слышу своего рода потрескивание. Однако, это тот тип потрескивания, который я связываю с телефоном. Таким образом, я знаю, когда звонит телефон. В основном это схоже с тем, как нормально слышащие люди определяют телефонный звонок, у него есть те признаки, которые мы ассоциируем с телефоном. Я могу общаться по телефону. Я говорю, а другой человек может сказать несколько слов, ударяя по микрофону ручкой, я слышу это как щелчки. У меня есть код, который зависит от числа ударов или ритма, который я могу использовать, чтобы воспринимать слова.

Итак, мы можем слышать звуки и чувствовать вибрации. Еще один элемент уравнения – зрение. Мы можем видеть как предметы перемещаются и вибрируют. Когда я вижу, как резонирует барабан или тарелка, или же ветер гонит листья, то подсознательно мой мозг создает соответствующий звук. Общий вопрос от плохо проинформированных интервьюеров: «На каком основании вы считаете себя музыкантом, если не в состоянии услышать то, что делаете?» Ответ, конечно же, очевиден: «Я не была бы музыкантом, если бы я не слышала». Другой часто задаваемый вопрос: «Как вы слышите то, что играете?» Логичный ответ: «А как другие слышат?» Электрические сигналы генерируется в наших ушах и вместе с различными частями информации из других органов чувств посылаются в мозг, который затем собирает их в единую звуковую картину. Различные процессы, связанные с восприятием звука, очень сложны, но все мы делаем это подсознательно, поэтому мы объединяем все эти процессы и зовем это просто слушанием. Та же формула верна и для меня. Некоторые процессы или исходная информация может отличаться, но чтобы услышать звук, все, что я делаю – слушаю. У меня больше нет версий, чем мое слушание отличается от вашего.

Вы можете заметить, что все больше ответы переходят в область философии. Кто может поручиться, что когда двое обычно слышащих человека слышат звук, они слышат один и тот же звук? Я предполагаю, что каждый из них слышит по-разному. Можно констатировать лишь следующее: звуковые картины создаются в их мозге по схожим принципам, так что внешне вы не найдете никакой разницы. Что же касается моего способа слушания (впрочем, это относится и ко всем нам), то в определенных вещах он лучше, чем у других. Я должна читать по губам, чтобы понять речь, но мое понимание акустики концертного зала безупречно. Например, иногда я описываю акустику в терминах густоты воздуха.

Подводя итог: мой слух зачастую беспокоит других людей намного больше, чем он беспокоит меня. Есть определенные неудобства, но в целом это не влияет кардинально на мою жизнь. Для меня моя глухота не более важна, чем тот факт, что я — женщина с карими глазами. Несомненно, иногда я вынуждена решать проблемы, связанные с моим слухом и его взаимодействием с музыкой, но у всех музыкантов они есть. Большинство из нас очень немного знает о слушании, даже при том, что мы постоянно этим заняты. Аналогично, я не столь много знаю о глухоте, потому что мне это не интересно. Я сказала одному репортеру, который задавал вопросы только о моей глухоте: «Если Вы хотите знать о глухоте, Вы должны взять интервью у врача-сурдолога. Моя специальность — музыка».

В этой статье я попыталась объяснить то, что считаю очень трудным для понимания. И даже после этих объяснений, вряд ли кто действительно поймет, как и что я делаю. Пожалуйста, наслаждайтесь музыкой и забудьте обо всем остальном.


  • Оригинал статьи: Hearing Essay © Evelyn Glennie
  • Официальный сайт Эвелин Гленни: evelyn.co.uk
  • На титульном фото: Эвелин Гленни © Jim Callaghen
notes

[1] Эвелин Элизабет Энн Гленни (род. 19 июля 1965 г. в Абердине, Шотландия) – музыкант, композитор, педагог. Всё детство провела на принадлежащей ее семье ферме в Абердиншире. Отец Эвелин, Герберт Артур Гленни, был аккордеонистом в небольшой местной кантри-группе, поэтому с детства будущая звезда была окружена музыкой. Именно любовь к настоящей коренной музыке северо-восточной Шотландии стимулировала юное создание к освоению игры на гармонике и кларнете. С ранних лет Эвелин скрывала, что теряет слух, чтобы продолжать заниматься любимым делом. Правда, ей пришлось переквалифицироваться и заняться игрой на ударных инструментах. К 12 годам она на 90% оглохла. Но сама Эвелин утверждает, что глухота нисколько ей не помешала, а наоборот – только помогала лучше ощутить всю прелесть музыки и научиться воспринимать ее всем телом (поэтому она всегда выступает босиком, чтобы лучше воспринимать все вибрации, издаваемые инструментами).

Большое влияние на становление Эвелин как музыканта оказали такие известные персоны как Гленн Гульд, Жаклин Дюпре и индийский перкуссионист Трилок Гурту. Их стиль и методика укрепили желание Эвелин Гленни идти музыкальной тропой. Поэтому выбор для получения высшего образования Академии Эллон в Абердине и Королевской академии музыки в Лондоне был неслучаен. По окончании ВУЗов Гленни занялась сольной карьерой. В 1988 году появилась ее первая запись – Соната для двух фортепиано и ударных Белы Бартока, которая спустя год принесла Эвелин премию «Грэмми» в номинации «Лучшее исполнение камерной музыки». Вместе с Гленни в записи участвовали Мюррей Перайа, Георгом Шолти и Дэвид Коркхилл.

После ошеломляющего успеха Эвелин Гленни начала экспериментировать, ведь в Королевской академии музыки она училась играть не только на классических ударных, но и на десятке других экзотических инструментов. В ее репертуаре адаптации классических произведений, а также произведения современных композиторов – Джона Маклеода, Небойши Живковича, Кейко Абе и других, многие из которых писали специально для Эвелин.

В 1990 году Гленни выпустила свою автобиографию «Добрые вибрации». А в 1994 году записала с Бьорк ее альбом ремиксов Telegram, принимала участие в концертах вместе с экс-гитаристом рок-группы Genesis Стивом Хэкеттом и Стингом. В этом же году Эвелин вышла замуж за музыканта и композитора Грега Малканги, с которым прожила без малого девять лет. Развелись Грег и Эвелин в 2003 году после того, как желтая пресса раскопала давнюю связь Эвелин с дирижером Леонардом Слаткином. В 2004 году на экраны кинотеатров вышел документальный фильм об этой удивительной перкуссионистке «Прикосновение звука: звуковое путешествие с Эвелин Гленни» при участии Фреда Фрита.

Сегодня Эвелин Гленни продолжает жить в сумасшедшем ритме, играя до ста концертов в год, давая многочисленные мастер-классы, принимая участие во всевозможных перфомансах и не забывая записывать новые композиции с различными музыкантами и композиторами.

album


Исполнитель: Evelyn Glennie
Альбом: Vincent Ho: The Shaman & Arctic Symphony (Live)
Лейбл: Centrediscs
Дата релиза: 13 октября 2017

concert

Evelyn Glennie & Fred Frith – Moers Jazz Festival (2013)

TED

Evelyn Glennie Shows How to Listen | TED Talks (2007)

tags
Share.
Leave A Reply Cancel Reply